«Моя проблема в том, что я никак не переживаю Причастия. На Адорации ну вот совсем ничего. Умом понимаю, но в сердце никак, вот, думаю уйти. И понимаю, что никто и не обещал, но делать вид и притворяться стоя на коленях, что что-то происходит, стало уж совсем невыносимо. Да, можно разогнать себя, «настроиться» и как-то проникнуться, бубнить молитвы, но я то знаю, что это искусственно всё. Как это? Что происходит у нормальных христиан? Вот».
– Очень сложно отвечать на такое горькое письмо… совершенно не зная человека, а с другой стороны, и легче, потому что невозможно о нём судить. Можешь говорить только о своем собственном невеликом христианском опыте. И актуальность этих писем-вопросов очевидна, все мы через это испытание проходили и проходим регулярно. Думаю, что именно в России (с нашим разрывом церковной традиции) проблема переживания встречи с Христом в Евхаристии особенно болезненна. И редко кто из пришедших в Церковь во взрослом возрасте задерживается в ней после того, как эйфория новизны проходит, а чувство восторга и удовлетворенности происходящим вдруг куда пропадает. Читать ««Я пришел в Церковь и… ничего не чувствую»» далее
Последнее время в размышлениях всё чаще возвращаюсь к началу мира, что же пошло не так, Господи? Откуда такая каша? И всё чаще перед глазами возникает плодородное, залитое солнцем и тишиной пшеничное поле, а на нем две фигурки – одной их которой суждено вскоре упасть. (Быт 4)
Последние дни сеть затоплена картинками францисканской «милоты»: святой с птичками, с животными, с цветочками и снова, снова птички – внимающие и покорные. Подумалось, как же часто в современной иконографии св.Франциска обыгрывается его нежная связь с природой… В последний век нам не нужно боли стигматов и огня молитвенных экстазов, нет, мы так устали от страдания и боли. И мир склоняется к святому, падает птичкой в его руки. Господи, Господи! Как же явно эти милые и (часто) наивные изображения обнажают нашу неизбывную тоску о Рае, о возвращении. 
Когда приходит понимание очередного «всего» – наступает оглушающая тишина, берег Вселенной, океанский прибой мира, а ты стоишь по колено в волне, по-идиотски лыбишься: Земля! И сказать тебе по сути нечего, самые невероятные сказки оказались правдой, все намеки, догадки, знаки — сложились в рисунок, понятный до последней черточки, но его ритм словами объяснять бесполезно, можно рассказать/показать, как построить лодку, как закидывать сеть и ставить парус, можно из жалости или любви долго тащить кого-то на буксире, но наступает момент… и решение плыть или не плыть дальше человек принимает сам. Находит или не находит в душе силы нырнуть во все то, о чем рассказывали, писали, жили и умирали до нас – нырнуть и выплыть к Свободе. 
По печальной традиции возвращение из уединения отмечаю не радостным постом о любви, а размышлением над трагедией. Не стало исключением и это лето. Сейчас все мы испытываем боль от раны, нанесенной в сердце Церкви (раны не первой и, увы, не последней). Не стану отклоняться на статистику, право или долг, осуждение чрезмерных эмоций, взаимных обвинений и хайпа. Сосредоточусь на самой боли.