Хотелось многое сказать Тебе сегодня, и вдруг будто отключилась: не стало сил говорить, трудно было даже держать голову, хотелось просто положить сердце в Твои ладони и закрыть глаза. Прошлая неделя стала испытанием сил, духовных, физических, каким-то новым вызовом моей вере. И вдруг наступила та самая ясность, когда слова уже не нужны.
Много размышляла о смерти и о жизни, так легко становящейся смертью. Духовной, телесной, внезапной…Думала и о том, что же на самом деле «важно сейчас». Много было горечи и слез. Но… проснулась утром и (снова) увидела, как же нам повезло. Господь нас не просто любит, а балует, заботится, переживает за то, чтобы мы с Ним могли встретиться той самой, пресловутой «личной встречей со Христом», которая «всегда рядом: в километре до меня» – так однажды выразилась в пылу спора.
Встреча! Встреча. Но как Тебе подойти ко мне? – если каждый день строю между нами непреодолимую преграду из «я не могу», «я не хочу», «мне некогда» и «я не понимаю». Всегда только «Я» – раз за разом оказывающееся в непроглядной тени стены, материалом для которой стали МОИ: лень, тщеславие, торопливость, рассеянность, злость и грязь на языке, в мыслях и детский эгоизм, вопящий: «Ты меня не любишь, не идешь навстречу!», а скрепляющим раствором служат бесконечные обвинения в адрес других. Читать «Фокусировка» далее
Беседа с о.Сергеем Тимашовым 2.09.2017
По печальной традиции возвращение из уединения отмечаю не радостным постом о любви, а размышлением над трагедией. Не стало исключением и это лето. Сейчас все мы испытываем боль от раны, нанесенной в сердце Церкви (раны не первой и, увы, не последней). Не стану отклоняться на статистику, право или долг, осуждение чрезмерных эмоций, взаимных обвинений и хайпа. Сосредоточусь на самой боли.
В сегодняшнем евангельском тексте Иисуса уже обступает «ночь» и мрак смерти. Окруженный учениками, в тепле и свете дружеской трапезы среди слепых и глухих до срока Он один знает, что впереди только ужас и смерть. Невозможно принять этот путь без внутреннего ропота, возмущение находит выход в обвинении, брошенном на середину стола, как призыв к ученикам прозреть, понять, разделить если не цель, то Его боль и одиночество – но не слышат, не хотят мрачных пророчеств, нет. Правду знает лишь зло, которое не спит, а ждет своего часа, и слуга его с облегчением («свершилось!») приняв из руки Спасителя кусок обмасленного хлеба, выбегает в ночь.