Недавно в шутку предложили описать наш сетевой «католический бестиарий» (термин, который часто использую в полемике). Признаюсь, идея подобного фельетона меня позабавила. Несколько дней развлекалась «раскрашивая» персонажей, подбирая им ярлычки и рубрики, пока горький вкус отвращения к происходящему не заставил опомниться. Да, ирония и сарказм – мощные инструменты обличения язв и вскрытия нарывов, но захочу ли я обратить их против своих братьев-сестер, против себя самой? Или все же поищу в душе иной отклик на очевидную общую беду?
Может быть, у меня хватит наглости поискать лекарство?
Последние годы слишком часто приходится отвечать на вопросы типа: «почему этот NN так себя ведет, он же верующий христианин? Почему же NN пишет заведомую ложь, она же уважаемая католичка?!! Я не понимаю, как к этому относиться! Господи, как же меня достали наши католические дрязги! Никакой радости! И что с этим делать?»… и отвечать на эти вопросы, не срываясь в осуждение и злословие, трудно, почти невозможно. Читать «login: христианин» далее
«Моя проблема в том, что я никак не переживаю Причастия. На Адорации ну вот совсем ничего. Умом понимаю, но в сердце никак, вот, думаю уйти. И понимаю, что никто и не обещал, но делать вид и притворяться стоя на коленях, что что-то происходит, стало уж совсем невыносимо. Да, можно разогнать себя, «настроиться» и как-то проникнуться, бубнить молитвы, но я то знаю, что это искусственно всё. Как это? Что происходит у нормальных христиан? Вот».
Богоявление – красивый и торжественный праздник рождественского времени. Мы его обожаем: длинные новогодние каникулы, ёлки, подарки, гости, смех, ладан и мел, буковки на дверях и поздравления, поздравления. Кажется, что даже зима отступает.
Праздник уже на пороге, еще пара часов и мы увидим Звезду и ангелов, и зажгутся свечи, и зазвучат гимны. Какими бы ни были обстоятельства, всех нас ждет миг золотого света и радостной надежды.
Праздник все ближе…и сегодня нас ждут розовые облачения, свечи, поющие детишки (не хватает только единорогов!), по наезженной колее настроение стремительно скользит к Рождеству, а в голове вовсю звенят бубенчики и пахнет печеньем. Это время дарит нам самые радостные эмоции и порождает самые грустные мысли, ведь на фоне всеобщего праздника, боль отверженности и оставленности становится просто невыносимой: зачем все это розовое лицемерие, если мир лежит во тьме, а я задыхаюсь от боли и одиночества! Церковь что, совсем того?!! Какая насмешка – призывать к радости больных, брошенных, обездоленных, бесконечно страдающих… 
В Адвент звучит много слов о радостном ожидании, свете и спасении. А я сегодня смотрю на его цвет: лиловый, темный, густой, растворяющийся в черноте теней и непроницаемый для света – скрывающий белый снег покров погребальных одежд. Зачем Ты напоминаешь о плаче и потере сейчас в конце года, когда все мы ждем праздника? Не потому ли, что напоминание о нашей вине слишком легко теряется в коробке с праздничной мишурой, и пальцы, натыкаясь на её режущие углы, автоматически хватаются за уют такой мягкой домашней сентиментальности.
– эта фраза вырвалась у меня в очень непростом разговоре, а разговоров этих с лета набралось уже немало. Последние месяцы размышляю над словами, которые обязательно в той или иной форме произносятся моими гостями. Словами, наполненными бесконечно негативным смыслом. Мы не Они, Они – не Мы. Хотел ли Иисус настолько непреодолимого раздела между двумя церковными мирами? Конечно нет… а кто этого хотел? Но раскол (в той или иной степени) существует.